Один из исследователей-современников Бердяева писал, что его мысль «пронизана экклезиологией», говорит ли он об эсхатологии, эстетике или социальных вопросах. Симптоматично, что эту центральную силовую линию его творчества часто не замечают. А без неё все остальные – и свобода, и творчество, и личность, и соборность – понимаются очень усечённо.
Попробуем разобраться, в каком смысле Бердяев говорит о раскрывающейся «человечности в Боге», каковы были его отношения с догматикой и как они менялись на протяжении жизни, что значит, что Церковь – не «над» человеком, а «в» и «через» человека. Что он имеет в виду, говоря о «божественной прибыли» и о Церкви как рискованном богочеловеческом проекте? И почему он настаивает, что только в Церкви человек обретает полноценную свободу? Какой образ философа и христианина предстаёт перед нами, когда мы вглядываемся в биографию Бердяева и вчитываемся в его труды?
Лектор – Софья Вадимовна Андросенко, магистр теологии, аспирантка философского факультета МГУ, сотрудник кафедры философии и гуманитарных дисциплин Свято-Филаретовского института.