Театральный проект GOFF-Company (СПб-Берлин) объединяет профессионалов театрального и музыкального искусства. Руководит проектом актер и режиссер Григорий Кофман (Берлин), известный театралам со стажем как руководителя театра «Парамон», существовавшего в Петербурге с 1989 по 1994 годы, а также как один из кураторов международного театрального фестиваля «Лаборатория искусств Кордон 2». Проект существует с 2007 года.
GOFF-Company – явление для петербургской сцены необычное. Отличительной особенностью спектаклей GOFF-Company является синтетичность действия. Здесь не просто совмещаются различные направления, здесь актеры и музыканты существуют на равных. Грань между театральным и музыкальным действием стирается. Два вида искусства сплавляются в одно насыщенное зрелище, которому присущ и драматизм, и театральность. Именно на театральной – а не на клубной – сцене эти постановки приобретают особое звучание, давая движение вперед такому нетипичному для петербургского театра направлению. Подзаголовок к спектаклю «Колесо» - 66 минут мандельштам-авангарда. Постановка со сквозным сюжетом, начинающаяся с гибели героя и – через ретроспективу – к ней же и приходящая, полностью построена на поэзии. Однако это не набор стихотворений, а полноценная история, находящая адекватное сценическое воплощение. Преображаясь из следователя в еврея на молитве, переходя от пошлой одноразовой связи к глубокой любви, превращая красоту русской зимы с розами самоваров в ужас гробовой петербургской ночи, Григорий Кофман через смену многочисленных ипостасей воссоздает на сцене трагическую судьбу Мандельштама, в которой есть и проблески, светлые моменты. Потому-то финальным стихотворением становится:
У меня на луне
Голубые рыбы,
Но они на луне
Плавать не могли бы, —
Нет воды на луне
И летают рыбы!
Герой спектакля уходит в другой, лучший мир, оставляя тем, кто все еще здесь – в зрительном зале – призрачную надежду на какое-то подобие справедливости. Важную роль в спектакле играет световое решение: зловещая тень колеса, вырастающая до самого потолка; дырявый желтенький свет петербургских фонарей; белый отблеск керосиновой лампы; кинематографические тени на стене. Многочисленные «картинки» не иллюстрируют эпизоды, но придают им дополнительный смысл, подтекст, зачастую, уходящий далеко от произносимых слов.