Киношедевры, прежде чем утвердится в этом статусе, нередко проделывают долгий, трудный и тернистый путь к своему зрителю, способному оценить их по достоинству. Таков был и путь кинокартины Джима Джармуша «Мертвец», включённой в основной конкурс Каннского фестиваля в 1995 году и вышедшей на экраны с задержкой и затруднениями – в 1996 году. Фильм повествует об инфернальном странствии бухгалтера по имени Уильям Блейк (в исполнении Джонни Деппа) на Дикий Запад, к последней черте, к челну Харона, в Никуда, при этом в сопровождении странного попутчика – индейца по имени Никто. «Мертвец» предоставляет целый ряд аллюзий и провоцирует зрительскую рефлексию на сопоставление этого фильма со множеством великих и просто известных произведений мировой культуры. Попытки анализа «Мертвеца» и определения его жанра (роуд-муви или же притча, «метафизический» или же «кислотный» вестерн) ни порознь, ни вкупе не могли дать исчерпывающей характеристики этой масштабной и дорогостоящей работы Джима Джармуша. Не претендуя на окончательное толкование этого фильма, в процессе нашего обсуждения мы попытаемся наиболее тщательно раскрыть возможности его интерпретации, восприятия и понимания.