С самого детства мы оказываемся включёнными в амбивалентный мир базовых антропологических и культурных противопоставлений: свой — чужой, горячее — холодное, близкое — дальнее и так далее. Но каким образом культура породила достаточно устойчивое противопоставление голубого и розового, которые оказываются в оппозиции не только по своим физическим качествам, являясь цветами разной длины волны, но создавая устойчивую культурную оппозицию. Встаёт вопрос: складывающийся мир оппозиций является существующей реальностью или удобной объяснительной моделью для того, чтобы избежать чрезмерного усложнения и свести всё к чёрному или белому, голубому или розовому.
Розовый цвет всегда невольно связывается с чем-то женственным, невинным, нежным, очень сладким и даже немного девчачьим. Но так ли этот цвет однозначен в своей интерпретации и настолько ли его место в нашей социальной и культурной иерархии определено? Противоположностью в восприятии розового цвета будут негативные эмоции, которые могут возникать от чрезмерной инфантилизации и легкомысленности. Однако, напротив, существование такого оттенка розового, как «цвет Бейкера-Миллера», говорит о том, что у розового цвета есть важная культурная и психологическая миссия в нашей жизни.
Лекцию прочтёт Светлана Карпухина, аспирантка кафедры истории и теории мировой культуры философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, магистр по социальной психологии; занимается вопросами коллективной памяти и культурной травмы.